Девять дней Сани Кошмачкова
День седьмой — и опять общедоступный
Мой отец был домоседом и книгочеем. Ещё он собирал марки. Можно так сказать, входил в субкультуру филателистов.
Вот я, скажем, выращиваю грибы, но тем самым не вхожу в субкультуру грибоводов, но могу создать устойчивую клиентскую базу которая, в свою очередь, не будет субкультурой потребителей моих грибов.
Для субкультуры необходимо наличие множества горизонтальных устойчивых связей. Субкультура образует субобщество которое можно использовать в своих целях.
Чаще субкультуры создают спецслужбы под эгидой патрона.
Так и у нас. Из разрозненных владельцев кляссеров (альбомов для марок) решено было создать общество. Председателем выбрали отца. На долгие годы. В его обязанности входило хранение и отправка членских взносов и справедливое распределение контента. Раз в месяц в «Союзпечать» приходила папка с филателистической продукцией (марки листами, блоки, номерные блоки, конверты с оригинальной маркой, конверты первого дня и другие). Если на конверте, кроме основного рисунка было изображение марки связанной по смыслу с главным изображением — это называлось конверт с оригинальной маркой. На нём могло быть спецгашение — штемпель с тематическим рисунком, а конвертом первого дня называлась продукция с рисунком и наклееной тематической маркой и с почтовым штемпелем с датой события.
Филателист сам мог создать КПДня и любой мог это сделать. Например, если купить конверт с рисунком «8 марта», наклеить марку «8 марта» и тебе на почте на уголок марки поставят штемпель отправления «8 марта» — это будет продукция «конверт первого дня». Таким занимался Костя К, так как интересовался коммерцией и имел сбыт на продукцию в других уголках СССР и мира. Ну не «8 марта» штамповал, а юбилеи деятелей и событий, скажем.
Так вот, первичное справедливое распределение продукции происходило у нас дома, затем отец нёс в выходной день папку в клуб, а затем возвращал папку и кассу в киоск «Союзпечати». У бати был разлинованный листок на котором были описаны предпочтения членов и их аппетиты (кое-кто брал для иногороднего обмена).
Майор М был работником органов безопасности и пас субкультуру филателистов, вдыхал профильтрованные собеседниками волны информации.
Однажды я открыл ему дверь.
— Папа, за тобой пришли! — отец вышел из спальни весело смеясь, М сжёг меня взглядом.
Перед тем как парни ушли в армию мы придумали некое агентство «Кабанчик». Гуляли, шутили. Юрик назвал кого-то кабанчиком, похвалил. Мне слово понравилось.
— Агентство «Кабанчик», — говорю.
Ну и как-то далее шутили на тему.
А когда они ушли в армию, а у меня закончились новости я взял две покерные карты (незадействованные в популярных играх — двойки, тройки) из нарядной колоды, вырезал из большой стирательной резинки печать с головой кабана и выслал Сане с Юриком удостоверения агентства «Кабанчик» с предписанием, кто какую часть СССР (или Казахстана, все находились на казахстанской территории) контролирует. Сообщаю об этом пока лишь в хронологическом порядке.
Вопрос распределения был важным в СССР. В больших городах новинок эстетического и гуманитарного характера на единицу населения было недостаточно, а в малых городах, имея канал можно было получить много такой продукции. Это называлось «иметь блат». Костя «имел блат» у отца, отец «имел блат» в книжном магазине. Однажды он дал объявление в газету «Книжное обозрение» характера «обменяю книжные новинки на интересующие меня дореволюционные издания». Нам приходило по 200 писем в день от желающих получить новинки книгоиздания. Из всего обилия отец выбрал нескольких корреспондентов, с двумя московскими семействами мы долгие годы дружили.
Костя «имел блат» много где. Например на мясокомбинате. Иногда я открывал ему дверь и получал газетный свёрток, который он рекомендовал отнести в холодильник. Это был кусок вырезки приехавший на теле работника комбината. Воровство было регламентировано, но для статистики и отчётности чужаков ловили и объявляли в газете «Заря Востока». Так было с Володей Д сбежавшим на мясокомбинат из нашей бригады.
— На прилавках мяса нет, а в холодильниках у всех, — говорила мама.
Вообще город был «на второй категории», когда к первой категории относились столицы и Ленинград. В областных центрах, говорят, бывало голодно. Вторая категория обязывала кормить работников горнодобывающего комбината. То есть, никаких перебоев с белком в рабочих столовых не должно было быть. После ужина в столовой я брал с собой в «тормозок» 150 грамм полукопчёной колбасы. Из Поволжья за колбасой ехали в Москву.
Дисбаланс в потреблении начался с политики Хрущёва. Разрушалось и централизовалось (уничтожались мелкие) сельское хозяйство, были придавлены артели создававшие предметы спроса и гибко реагирующие на рынок.
Но, уничтожив мелкого собственника, а правильней сказать хозяина, система породила культуру блата и блатных, союз слабых, вёртких, беспринципных (к людям претензий нет, они результат социальной селекции), который продолжил своё развитие и борьбу за выживание в нынешней формации.
